В мои дальние омские годы – более полувека назад – я начал печататься в газете «Молодой сибиряк». Уже здесь, в Америке, с удивлением однажды узнал: «Молодого сибиряка» давно нет. А я хорошо помню всех его сотрудников, даже некоторые их материалы – так, как стояли они на сероватой газетной полосе. Среди других журналистов молодежки (интеллигентных и доброжелательных) выделялся полноватый, всегда улыбающийся человек – фотокорреспондент Эдуард Савин. Он был гораздо старше всех в редакции и почти все время молчал – будто знал нечто такое, о чем лучше не говорить. При этом был легок на подъем, колесил по всей области (она больше, чем иные европейские государства). Казалось, ему очень интересен каждый встречный.

Я всегда восхищался снимками Савина: его камера загадочно и вдумчиво смотрела в душу человека. Наверное, потому так обрадовался, получив несколько месяцев назад фотоальбом, изданный омским издательством «Русь».

Этот альбом удивил многим. Во-первых, он  был – чудом — не потерян почтой. Во-вторых, соответствовал высоким западным стандартам. Но еще больше удивили   снова открывшиеся для меня здесь судьба и работы Эдуарда Савина.

Сейчас (не поленитесь заглянуть в Интернет) о Савине пишут: «летописец эпохи», «патриарх фотографии»; о его снимках: «не подвластны времени», «естественная необычность», «высочайший уровень», «уникальные черно-белые портреты». Между тем долгие десятилетия он был рядовым фотокором «местных газет»: Тюмень, Республика Коми, Омск. Он был лучшим среди коллег, но – и только. К счастью, в постсоветское время исследователи культуры российской провинции оглянулись назад. Многое переоценили, многое увидели словно впервые. В том числе проникновенные работы Эдуарда Савина.

Его первая персональная выставка состоялась, когда автору исполнилось восемьдесят лет. Вскоре вышел и первый фотоальбом Савина. Второй альбом (о нем – речь) называется, вроде бы, слишком скромно: «Фотограф по призванию». Название однако точно передает суть этой творческой жизни.

В книге читатель найдет несколько подробных статей (О. Николаев, В. Кем) – они позволяют заглянуть в лабораторию мастера, углубиться в его биографию.

Эдуард Савин (настоящая фамилия – Мерлис) родился в 1925-м в Москве. В тридцать седьмом репрессировали отца; в шестнадцать лет, поссорившись с отчимом, сбежал из дома, попал в Среднюю Азию; оттуда – в семнадцать – добровольцем ушел на фронт. Воевал не в Ташкенте (так твердили про евреев анекдоты) – участвовал в форсировании Днепра, был тяжело ранен, сражался в знаменитом полку «Катюш». Среди его боевых наград – медаль «За отвагу», которую в Ташкенте не давали.

Фотографией Савин увлекся в восемь лет, в московском Доме пионеров. Да, размышляю сейчас: по-настоящему ему повезло дважды. Во-первых, он уцелел на фронте. Во-вторых, рано и точно ощутил свое призвание.  Это самоощущение, всегда свойственное таланту, не дает человеку уйти от себя, тревожно напоминает ему о главном деле жизни. О. Николаев пишет: «Как-то Савин признался, что буквально каждый день на войне снимал “про себя”, словно мысленно фотографируя сожженные села и зарницы залпов “Катюш”, серую рябь стылого Одера и непривычную готику немецких городов. И ту дорогу, где, как впечатанная катком кошка, лежал раскатанный тяжелой техникой в тонкий блин труп вчера еще живого человека».

Тысячи сделанных им снимков. Здесь – лишь некоторые. Сибирские пейзажи (иногда они снятся мне); маленькие польские городки, притягивающие невнятной тайной; деревенские мальчишки, не догадывающиеся о своем будущем; любимая жена Татьяна Бибергаль (признаюсь: именно я когда-то познакомил их друг с другом – ее и Савина); знаменитые артисты, писатели, художники; никому не известные одинокие старики; влюбленные, всегда чем-то похожие друг на друга. Ни одного постановочного кадра, отметят потом исследователи.

С благодарностью назову тех, кто участвовал в издании фотоальбома «Эдуард Савин. Фотограф по призванию». Автор концепции – Ю.М. Немилостивый, составитель – О.А. Карлова, оформление и макет – В.П. Гриценко.

… Где-то прочитал: Эдуард Савин передал весь свой архив в музей «Искусство Омска». Я тогда вдруг вспомнил слова, которые часто писали на вывесках дореволюционных фотоателье: «Негативы хранятся вечно».