В разговоре о поэте лучше всего сразу дать слово сти-

хам. Все же начну с другого. Вот строка биографии: Гари

Лайт приехал вместе с родителями в США в 1980-м; ему

было тринадцать лет…

Здесь уже проглядывает сюжет творчества. Здесь,

кстати, четко намечен конфликт.

Я говорю не о банальном и чаще всего мнимом кон-

фликте — столкновении двух миров в сознании ребенка.

Это, конечно, случается, но, как корь, проходит бесследно.

Ведь дети эмигрантов не просто стремительно врываются в

американскую жизнь — они зачастую резко отталкива-

ют от себя Россию (русский язык остается у них только для

общения с дедушками и бабушками: тает, скукоживается, в

конце концов, становится калькой с английского).

Это общеизвестно. Я о другом: о случае Гари Лайта.

Попав в Америку, он полюбил родину и культуру Уолта

Уитмена, Генри Лонгфелло, Аллена Гинзберга. Однако…

не покинул и Россию. Пишет стихи по-русски и по-

английски. Получил образование слависта в знаменитом

Нортвестернском университете, а потом (дань прагматич-

ной Америке?) все же стал адвокатом.

Человек между двух миров. Так мне хочется назвать

лирического героя Гари Лайта. Но снова переспрашиваю

себя: между? Неуютное, даже жесткое слово. Многие вы-

ходцы из бывшего СССР, попав в эмиграцию, оказывают-

ся в этом трагическом «между»: оттуда уехали, сюда так

и не прибыли. Годы идут, мир сужается до нескольких

улочек в «русском» районе Нью-Йорка, Чикаго или Сан-

Франциско, до бесплатных русских газет, до пошлости рус-

ских ресторанов. Однако сюжет может быть совсем иным:

человек живет одновременно в двух мирах — американ-

ском и российском, еще точнее — передвигается постоян-

но из одного мира в другой. Причем подобное сосущест-

вование не надуманно, не вынужденно — органично…

Признаюсь: именно это мне больше всего интересно в

стихах Гари Лайта. Тут — реальное, притягивающее —

пространство его поэзии.

Итак, путешествия в разные стороны? Путешествия,

как видим, предопределены самой природой этого таланта,

особенностями его становления. «Гари Лайт — американ-

ский поэт с русской душой», — сказал когда-то Андрей

Вознесенский.

Россию Гари Лайт сначала толком не знал. Сначала он

ее отчасти выдумал, отчасти — реконструировал: с помо-

щью любимых книг, песен, рассказов родителей и… снов.

Все это есть в ранних стихах Гари Лайта. Повзрослев, он

будет беспрестанно — словно не в силах утолить жажду —

открывать для себя Россию «наяву». Став профессиональ-

ным юристом, отправится работать в Москву, в одну из за-

падных фирм. Что было еще в те годы, кроме службы?

Лекции в Литинституте и МГИМО, совместные выступле-

ния с русскими поэтами, театральные премьеры, выставки;

навсегда заворожившие его улочки и переулки. Но самое

главное — в поэтическом дневнике Гари Лайта:

В этом городе сложной судьбы

Сквозь пургу в двух шагах от апреля

Проплывает строка о любви

Поднимается до куполов

Обретает мистический образ

И в бездонную впадину неба

Проникает все дальше и дальше

Оставаясь строкой о любви

(«Ночные строки города», март 1996, Москва)

Вспомним снова о «человеке между двух миров».

Где он теперь? Одну из своих книг Гари Лайт символич-

но назвал «Возвращения». Именно так — во множест-

венном числе. Эти «возвращения» и есть постоянная

доминанта, нерв его поэзии. Верно подмечено: «Он бу-

дет в Чикаго размышлять о Киеве, в Киеве — о Чикаго,

вспоминая и тут, и там своих московских и нью-

йоркских друзей» (Алексей Никитин).

В «вечном движении» герой Гари Лайта многое обре-

тает. Живя с отрочества в мире небоскребов, он так естест-

венно для себя увидит:

У этих окон не было ресниц,

в пустых глазницах пребывало безвременье…

А в другой раз поэт совсем «по-русски» выдохнет:

В Чикаго перепад температур,

над городом осадки из сирени…

Примечательно соседство «русского» и «американско-

го» в любовной лирике Гарри Лайта. Иногда герой созна-

тельно сравнивает:

…И девушки в дубленках нараспах,

что на Тверской, что здесь — все те же темы:

«Секс в городе», Ирак, Пелевин, Бах.

«Вчера дала.., не то чтобы хотела…»

(«Чикаго-Москва-параллели», 24 февраля 2004)

Разумеется, подлинность чувств не связана ни с гео-

графией, ни с Камасутрой (тема одного из стихотворений

Гари Лайта). Скорее — жизнь души, как всегда, созвучна

жизни природы:

Как давно ты не слушала дождь.

Знаешь, он в сентябре не скрывает

ни печали, ни запаха неба,

шелестит в обреченной листве…

Я не пишу сейчас ни творческий портрет Гари Лайта,

ни портрет его лирического героя. Надеюсь, когда-нибудь

литературоведы, лингвисты, социологи совместно проана-

лизируют _____искания двуязычных поэтов нашей эмиграции.

Замечу все же: «вечные возвращения», обостряя взгляд ге-

роя, порой, кажется, иссушают его душу — «возвращение»

вдруг выглядит бегством от самого себя… Это тоже по-

своему точно фиксирует любовная лирика поэта. В частно-

сти, одно из стихотворений октября 2004-го:

131

…Стыл в подстаканниках женой налитый чай,

прозрачный воздух сумерек осенних

туманом легким, словно невзначай,

просеивался сквозь листву деревьев…

В ногах посапывал набегавшийся пес,

досаду затаив на юрких белок,

и запах женских свежевымытых волос

плыл мимо замерших в часах забытых стрелок…

Приснилось…

В начале творческого пути Гари Лайта можно было

гадать: что же перевесит в сердце поэта — Россия или Аме-

рика? Наивный вопрос. Справедливы слова Александра

Дольского, заметившего (тоже много лет назад, в преди-

словии к одному из первых сборников стихов Гари Лайта):

«Его любовь к русской литературе навсегда осталась его

Страной Пребывания».

…Я ближе узнал Гари Лайта, когда по его приглаше-

нию принял участие в вечере памяти Александра Алона. В

сущности, Гари и открыл для меня этого своеобычного

барда, романтика, который без ложного пафоса был так

предан своей мечте и идеалам: юношей Алон репатрииро-

вался в Израиль, стал морским офицером, совсем молодым

погиб в Нью-Йорке, вступив в схватку с бандитами… В

семнадцать лет услышав Алона в Чикаго, Гари Лайт вос-

принял его песни как «откровение». А «через несколько

месяцев после трагической гибели Саши на Лонг-Айленде

я дал себе слово, что сделаю все для того, чтобы имя Алек-

сандра Алона и его творчество не канули в небытие».

Примечательно: Александр Алон осознавал себя пев-

цом нашего Исхода и, бесспорно, был им. Алон не сомне-

вался: человеку Исхода по-прежнему нужна русская лите-

ратура, ее и в эмиграции надо создавать и строить.

Читая стихи Гари Лайта, следя за его поисками в

«промежутке» всегда такой короткой жизни, я тоже думаю

об этой будущей литературе.

2005