С фотографии в книге смотрит на меня красивая, еще не

начавшая стареть женщина: улыбка чуть тронула губы, в глу-

боких глазах застыла печаль. Может быть, она заранее пред-

видит все, что вскоре случится с ней? Тяжелую болезнь, свое

упорное, но, конечно, неравное сопротивление недугу. И

даже вот эту маленькую, увы, посмертно изданную книжку.

Сара Финкельштейнайте. Художница и литератор.

Прочерчиваю мысленно, кажется, совсем простой сюжет

человеческой жизни. Учеба в Вильнюсском университете,

работа в Национальной библиотеке имени Мартинаса Маж-

видаса… Что еще? Вот подсказки ее коллег: «…сколько же

энергии и фантазии вложила она в создание многочислен-

ных литературных экспозиций»; «иногда в печати появля-

лись ее переводы с литовского»; «…одновременно притя-

гивала к себе живопись: Сара была ветераном общества

народного искусства, ее работы экспонировались на худо-

жественных выставках, в том числе — пяти персональ-

ных…» Пунктир судьбы.

Любой из нас, уходя из жизни, уносит с собой тайну, —

настаивали древние философы. Ведь каждый человек —

целая Вселенная, которая вместе с ним рождается и умира-

ет. К счастью, «вселенную» Сары Финкельштейнайте мы

можем представить по ее живописи — натюрмортам, пей-

зажам. А один из них ожил на обложке сборника «Весен-

ний переулок», вышедшем — стараниями друзей и родных

Сары — в 1993-м, в трудную пору становления литовской

независимости, когда казалось: эпоха книгопечатания ста-

новится сказкой.

Помню свое волнение: я сразу воспринял эту книгу

как своеобразный автопортрет. С редкой цельностью

здесь была запечатлена «история души» — в ее искани-

ях, потерях, надеждах.

Сборник не оставлял сомнений и в другом: Сара Фин-

кельштейнайте обладала истинным литературным даром.

Но, как чаще всего бывает в жизни, он раскрылся лишь в

малой степени. Между тем литературный голос Сары, зву-

чащий в ее черновых тетрадях, был подлинен. Пожалуй,

особенно удачно она пробовала себя в жанре, где талант

встречается редко, а имитация невозможна. Я имею в виду

миниатюры, опубликованные в разделе «Мысли. Афориз-

мы. Парадоксы».

В одну строку Сара умела вместить многое, часто —

людские судьбы: «Сломанная спичка тоже горит». С по-

мощью метафоры она как бы многократно «спрессовыва-

ла» свой и чужой опыт: «Часы бездомные — бездонные ча-

сы». Дневниковость сборника выходит в этом разделе на

первый план. Очевидно, что афоризмы Сары рождались

прежде всего не для печати. Кажется, это она себе повторя-

ла настойчиво: «Не смотрись в зеркальце, когда идешь по

льду». Или: «Если не знаешь, с чего начать, за что взяться,

начни с себя». Конечно, в записях Сары преломилась и та

эпоха, с которой мы до сих пор еще не расстались оконча-

тельно и которая безжалостно испытывала человека: «Чем

больше, чаще и упрямее говоришь Правду, тем меньше,

реже и неохотнее ей верят».

Внутренняя жизнь Сары была полна драматизма еще

по одной причине: у нее не было своей семьи. Тема нераз-

деленной любви проходит через многие произведения Са-

ры, но проходит без надрыва и сентиментальности. Напро-

тив, она обронит язвительно: «Хватит примерять на себя

фамилии чужих мужчин». Для жизни души, знала Сара,

гораздо страшнее не одиночество, но ситуация, которую

она тоже очертила одним предложением — «Объявление:

потеряла себя».

Негромкое мужество, как уже понял читатель, было

органичным свойством ее характера. И Сара вовсе не «пре-

одолевала» одиночество — в одиночестве она прислушива-

лась к себе, заново открывала мир. Что ж, с древности

это — один из способов познания. Здесь и традиция истин-

ной культуры, которую тонко чувствовала Сара. В ее тетра-

дях я не раз находил перекличку с духовными единомыш-

ленниками, вечными странниками, живущими в разные

века: «Одиноко идущий ты — это я».

Сара писала и стихотворные миниатюры. В них тоже

есть исповедь, психологически сжатое пространство чело-

веческой жизни. Примечательна, например, зарисовка

«По мотивам китайского гороскопа»:

Ты смотришь на меня, но не видишь еще

меня. А когда увидишь, наверное, будет уже поздно.

Я состарюсь, тебя дожидаясь. А дождавшись,

уже забуду о тебе.

Самый большой раздел в книге составили переводы

небольших рассказов, стихотворений в прозе, эссе литов-

ских писателей — Й. Микелинскаса, В. Римкявичюса, В.

Бразаускаса, Шатриес Раганы, Г. Пяткявичяйте-Бите, Й.

Билюнаса, В. Гедры, Д. Мушинскаса, Л. Бушмы, Э. Легуте,

Д. Жилайтите, Т. Венцловы… Я перечислил эти имена, ду-

мая не о месте авторов в хрестоматиях — помня о том, как

«встретились» они в книге Сары Финкельштейнайте. Ко-

нечно, переводы свидетельствуют о литературном вкусе

Сары, хотя в немалой степени — это тоже очень личные

строки. Ведь переводчик искал в чужом вдохновении от-

клик на собственные раздумья и боль.

Еврейская тема почти отсутствует в этой книге (планы

Сары не сбылись), зато в сборнике явственно различима

интонация еврейских мудрецов, идущая через века.

…Вспоминая немногие свои встречи с Сарой, воз-

вращаюсь к теме, с которой начал эти заметки. Пред-

чувствовала ли она смерть, знала ли свою судьбу? Тут

нет ничего удивительного — тут свойство многих твор-

цов. Вот и Сара писала:

Смерть подбирается ближе и ближе.

Смерть забирает друзей и родных,

чьих-то отцов, матерей и чужих…

Боже, уйми ее, если ты слышишь.

Пусть убирается. Хочется жить!

О вечном преодолении смерти творчеством жизни

наверняка думал и читатель этой маленькой книги-

исповеди. Не зря мой друг еврейско-литовский поэт

Альфонсас Буконтас, хорошо знавший Сару и так много

сделавший для того, чтобы ее сборник увидел свет, на-

писал в предисловии:

«Светлая тень Сары, сошедшая со страниц этой книги,

провожает нас в таинственных дворах старого Вильнюса, в

разбуженных весной переулках и тихо говорит о том, что

скоро кончается, и о том, что закончиться никогда не мо-

жет. Сосредоточимся же и услышим!»

Вслушиваясь сейчас в голос Сары Финкельштей-

найте, я снова вспоминаю тех еврейских интеллигентов,

которые сделали только первые шаги по нашей общей

дороге из «духовного Египта». Не успев, как правило,

осуществить свой дар, успели вникнуть в суть древних

слов: встань и иди…

1993