Альфонсас Буконтас

 

Конечно, можно согласиться с Сигитасом Гедой —  это книга о жизни и творчестве писателя Йокубаса Йосаде. Конечно, его будущий исследователь найдет здесь для себя немало ценных материалов. Родословную. Под- робности биографии. Анализ его пьес. Мысли Й.Йосаде о пути и будущем своего народа, о литовско-еврейских отношениях, о писателях прошлого и коллегах по перу, о свободе и страхе, о театре и повседневности бытия, о том, что написал он более чем за шестьдесят лет работы в литературе, и о том, что написать не успел. И не смог…

——–

Все, это так. Но ловлю себя на мысли: мне все-таки хочется отбросить приведенные выше формулировки. Книга, которую я держу сейчас в руках, обладает странной особенностью. Прочитав несколько страниц, вдруг замечаю: только что осмысленные эпизоды подчас неожи-данно меняют не только свое значение, но и… содержание. Они вступают друг с другом в новые связи. Замечаю: в повествовании открываются новые и новые пласты.

Это похоже на кристалл. Как ярко и интересно преломляется сквозь него мир! Но достаточно повернуть кристалл чуть иной гранью, картина меняется.

———–

Так сколько слоев в этой книге? В том и особенность «Бесед…», в том и притягательность их, что пространство здесь открыто. В самом начале повествования автор обращается к нам: «Пусть читатель сам отыщет «связующую нить». Пусть, если захочет, вообще по-своему перекомпонует эту книгу».

Я уверен, «Беседы…» можно читать с любой тетради. Не только с начала, по и… с конца. С середины. Можно читать навыбор отдельные главы. Можно читать и отдельные (часто в несколько слов) фрагменты. В каждом из них — свой сюжет, смысл, настроение.

Очевидно, что автору «Бесед…» тесно в рамках известных всем литературных жанров, и он выходит за них.

 

———–

Смерть. Ключевое слово этой книги. К смерти изо дня в день в течение долгих лет готовится ее герой. Смертью проверяется истинность его жизни. Да и жизни вообще. Автор не только не отстраняется пугливо от понятия «смерть», но изучает различные ее нюансы. Бесстрашно. Пытливо. Точно.

Потому-то мне кажется, героем книги вполне мог быть не еврейский писатель. И не писатель вообще. Героем мог быть человек любой национальности, любой профессии, любого возраста. Ведь автору, без сомнения, интересней всего реконструкция человеческого сознания «при свете смерти».

Е. Цейтлин справедливо отмечает: «…сознание человека, идущего к смерти. Вот предмет моего повествования. Вот что определяет интонацию, диктует сюжет…» Смерть сводит автора и героя — Е. Цейтлина и Й.Йосаде Они начинают необычный эксперимент.

Е.Цейтлин в течение пяти лет записывал на магнитную ленту исповедь готовящегося к смерти человека. Он также вел свой  дневник. Это было уже второе «зеркало», отражающее сознание й. Некоторые страницы дневника актора — теперь передо мной. Кажется, я слышу Йокубаса Йосаде, вдумываюсь в те или иные повороты его мысли. «Беседы…»  продолжаются!

 

————

Герой кружится и лабиринте. О чем бы ни думал, что бы ни делал. И это вызывает сочувствие — как автора, так и читателя.

Лабиринт.  Его бесконечные страхи.

Лабиринт.  Его отношения  с  отцом  и… убийцей отца.

Лабиринт. Размышления Йосаде о евреях и литовцах.

Лабиринт. Его творчество. Переход из одной культуры в другую.  Потеря родного языка.

Лабиринт. Тщетные попытки разгадать тайны жизни.

Лабиринт…

 

———-

Еще один пласт книги. В ней видим мы отношения двух людей. Героя и автора. Двух писателей. Старого и молодого. В их эксперименте каждый сыграл свою роль. Старик приобрел в собеседнике энергию, жинеутверж-дающую силу, ваятеля, который дает форму хаосу его жизни. А молодой собеседник обретает опыт восточно-европейского еврея второй половины двадцатого столетия, опыт человека, прошедшего дорогами Холокауста и сталинизма, жившего и метавшегося в пространстве кривых истин и перевернутых ценностей. Опыт, к котором таится также и  квинтэссенция  жизни других  поколений.

————

 

Парадокс (а парадоксов в жизни Йосаде очень много) в том, что его лицо было скрыто от современников, егo голос срывался — теперь же как бы оживает посмертная маска, Йокубас Йосаде после смерти обретает в книге Евсея Цейтлина свой истинный голос.

 

Разумеется, в этом эксперименте выигрывает и третья сторона — читатель.

…Читая «Беседы.», все время слышишь музыку. Что ж, музыка, действительно, звучала в кабинете Йокубаса Йосаде. Бетховен, Бах, Вивальди… Они помогали герою книги выжить.

Но книга во многом и построена по законам музыкального произведения.

По-особому музыкальны здесь слово и стиль. Каждое предложение — как будто законченный такт. Предложения переплетаются, вступают в диалог. В конце концов, создают живую музыкальную композицию.

Вступление — самая высокая нота книги: «Сегодня произошло то, чего мой герой ждал несколько десятилетий. Его похоронили.»

Тетрадь первая: «Сюжеты прощания». Перед смертью человек начинает мысленно копать туннель назад, в прошлое. В свое детство, в свою первую любовь, в свои предательства, в свои иллюзии.

Тетрадь вторая: «Жизнь при свете смерти». Здесь — борения и страсти, открытие самого себя, попытки наконсц-то исполнить то, ради чего ты пришел на эту землю.

Тетрадь третья: «Человек на пороге». Звучит мелодия угасающей жизни — минорная, спокойная. Последние рассказы героя. Без сантиментов. Без сожалений. Эти признания может позволить себе только человек, все-таки ставший свободным. Однако и этот человек не может противостоять смерти. На страницах книги слышны шаркающая старческая походка, прерывистое дыхание, здесь тихо капают в стакан сердечные капли… И вот мелодия затухает. Герой признается автору: «Привык, что внутри меня всегда звучит музыка. А теперь оркестр исчез…»

 

————

Но и за «последней чертой» открывается в книге какая-то необъяснимая даль.

С чем связано это мое ощущение? С самыми последними прозрениями Йокубаса Йосаде. «Сейчас для меня расширяется пространство. Лучше сказать: оно вдруг открывается — слева направо. Точно циферблат часов. Кажется иногда: я могу догадаться, как создан мир».

Совсем незадолго до кончины герой обнаруживает: лабиринт исчез! «Ты куда-то плывешь — все дальше и дальше. Что может быть лучше этого?»

 

————

Однако открытое пространство книги прежде всего связано с другим. С ее литературными особенностями. Ключ от «захлопнутой двери» (так называлась когда-то пьеса, а потом главная книга Й. Йосаде) — ключ этот у автора «Бесед…»

Жизнь и судьба героя предстают в книге многосторонне. Тем не менее я думаю: спустя годы они могут быть осмыслены нами совсем иначе. Ведь перед нами — движущаяся мозаика. Перед нами — не застывшая, но все время меняющаяся форма. Автор учитывает психологию читателя. Больше того, читатель — часть этой книги. Книга, как и читатель, находится в процессе становления.

Тут и закончу.

 

Опубликовано в кн.: Евсей Цейтлин. Долгие беседы в ожидании счастливой смерти. Из дневников этих лет. Petro ofsetas, Вильнюс, Госуд. еврейский музей Литвы, 1996. (Послесловия – А. Буконтас, С. Геда)